Композитору лучше, если текст песни простой. Если и текст, и музыка будут сложными, то песню будет сложно воспринимать, а если текст простой, тогда композитор может усложнять песню так, как хочет — добавлять смысловые пласты и тому подобное.
Например, если посмотреть на конкретный текст с точки зрения поэзии, то он может показаться текстом средней руки, но этот же текст в песне будет звучать абсолютно иначе, так как пласт музыки добавляет свои слои, вследствии чего восприятие данного текста очень сильно меняется.
Возьмем, например, песню Рустема Яхина «Бөдрә таллар» на стихи Мустафы Нугмана. Посмотрите, что сам Рустем Яхин пишет об этом: «Чем привлекает меня песенный текст Мустафы Нугмана? Простотой, четкостью, конкретностью осязаемостью поэтического образа, естественностью высказывания, близостью к народным поэтическим истокам. В них нет никакой символики, абстракций, недосказанностей, какого-либо подтекста, который нужно раскрыть. Все предельно ясно, определенно, без искусственно, понятно простому слушателю. Они эмоционально наполнены, однако лишены открытой чувственности. Именно такие доступные, без лишних поэтических ухищрений тексты хорошо ложатся на музыку и рождают адекватные музыкальные образы».
В данном случае не нужно смотреть на слова песни как на стихотворение. Какая здесь ситуация? Мустафа Нугман спускается к воде и видит ивы. Ивы стоят, опустив головы над водой. Прилетает соловей и начинает петь. После этого Мустафа Нугман думает: «О чем поет этот соловей?»
Он же поэт. А что делает поэт, когда спустился к реке или ручью? Думает о соловье. Разве не так? У него же ранимая душа! Мустафа Нугман думает: «Конечно, он поет обо мне, о моих чувствах». Возникает антропоцентризм.

Или песня «Казан кичләре» Сары Садыковой на слова Хасана Туфана. Вообще, возможно, Сара Садыкова написала всего одну песню на слова Хасана Туфана. После его смерти она пыталась написать еще одну песню, но, видимо, она не сохранилась.

Хасан Туфан — не поэт-песенник, он поэт. Хороший поэт! И Сара Садыкова написала такую песню:
Кил әле, Иделнең җиләс җиле,
Юлларга чәчәкләр сип әле.
Приди ветер Волги и рассыпь цветы на дороге.
Ак булып, саф булып истә калсын,
Казанның кадерле кичләре.
Пусть светлыми запомнятся нам дорогие вечера Казани.
Туган ил чакырган зур юлларга,
Китәрбез таңнарда без моннан.
Родина нас позовет в путь, и мы уйдем отсюда на рассвете.
Озатып калырсың безне, Казан,
Баласын очырган кош сыман.
И ты, Казань, проводишь нас, как птица провожает своих птенцов.
Иделгә сузылган айлы юлдан,
Тын гына, моң гына җыр ага.
По лунной дороге, которая растянулась на Волге, песня льется тихонько.
Сагынырбыз, дуслар, бу кичләрне,
Чәчләргә чал кергән чорда да.
Друзья, мы будем вспоминать эти вечера и скучать по ним, даже когда наши волосы поседеют.
Ал гөлләр сибегез безнең юлга,
Иделнең иртәнге җилләре.
Утренние ветра Волги, рассыпьте на наши дороги розовые цветы.
Мәңгегә, гомергә истә калсын,
Казанның кадерле кичләре.
И пусть на всю жизнь нам запомнятся казанские вечера.

Песня Резеды Ахияровой «Зәңгәр томан» на слова Рената Хариса. Я взяла эту песню, потому что ее текст сходу выглядит как стихотворение.
Вообще, судя по сборникам, Ренат Харис в то время написал два хита подряд — это «Ак кәгазь» и «Зәңгәр томан». «Ак кәгазь» — это лирическое стихотворение. А в тексте песни «Зәңгәр томан» есть много повторов и не сразу ясно, что на эти стихи возможно написать мелодию. Видно, что Резеда Ахиярова очень хорошо здесь поработала с ним. Она его немного видоизменила и положила на музыку.
Песня «Зәңгәр томан» не про погодное явление, это образ, который Ахиярова сворачивает и разворачивает.
Күзләремдә минем нурлар кими сыман,
Нурсыз кала кебек җырларымда сүзләр.
Как будто в моих глазах гаснет свет, как будто в словах моих песен мало света.
Әй, сөеклем, синең хисең минем өчен
Әле һаман — зәңгәр томан,
Синең хисең — зәңгәр томан.
Ой, любовь моя, твои чувства для меня до сих пор — голубой туман, голубой туман.
Әй, өметле билгесезлек,
Тизрәк ачыл, тизерәк ачыл, тизерәк үзгәр.
Эй, обнадеживающая неизвестность, откройся скорей, откройся скорей, поменяйся скорей.

Аяз көн, бул тизерәк,
Яктырып китсен йорәгемнен чонгыллары,
Ясный день приди скорее. Пусть озарятся завихрения в моем сердце.
Юкка чыксын барлык шигем, борчуларым.
Пусть исчезнут мои страдания и заботы.

Здесь явно прослеживается история неопределенности. Человек кого-то любит, но при этом не знает, ответит тот ему взаимностью или нет.
Посмотрите на само стихотворение, в нем нет повторов, в стихотворении эти строчки не линейные. Здесь же они поделены очень строго, как в рассказе.

Самый простой способ написать песню — это самому создать и текст, и музыку. Так делает автор-исполнитель Зульфат Хаким. Лично мне кажется, что главное в песнях Зульфата Хакима — это текст.

Төн ябынгач йолдызлы юрганын,
Дәшә мине шигырь-төнгизәр.
Когда ночь укрывается звездным одеялом, меня зовет к себе ночной странник-поэт.
Көмеш сулы яп-якты елгада,
Бер кечкенә салда мин йөзәм.
Я плыву на плоту по серебристой, светлой реке.
Дальше идет припев:
Ике яктан кычкыралар миңа,
Яңгыратып ярлар арасын.
С двух сторон мне кричат и звучит это пространство между берегами.
Сал чайкала, йөзә, бата-калка,
Ләкин килми ярга барасым.
Плот качается, тонет, всплывает, но я не хочу поворачивать к берегу.
Җырларымнан үрелгән салым да,
Дулкыннар да — уен-шаяру.
Плот этот сплетен из песен и его качают волны, играючи.
Җирдәгеләр тора аптырап —
Уемда юк җиргә таяну.
Те, кто остались на берегу, смотрят на меня удивленно, но у меня и в мыслях нет опереться на землю.
Тик һәрвакыт таң атарга ашыга,
Гүя мине кояш сагына.
Но все время спешит рассвет, будто бы солнце уже соскучилась по мне.
Көн, шатланып, суза кулларын,
Минем нәни, кыю салыма.
День радостно протягивает свои руки моему маленькому и смелому плоту.

Давайте посмотрим, чем эта песня отличается от тех, о которых мы говорили ранее. Какую свободу получает автор, когда пишет слова и музыку песни сам? Не смотрится ли это калькой? Автор заставляет нас думать по-европейски, как городской житель. Возможно, это зависит от синтаксиса языка. Ведь синтаксис, построение предложения у городского жителя другие. Татарский язык приобретает в городе новый синтаксис. Возможно, на него влияет синтаксис русского языка. Деревенский татарский и городской татарский — это как бы два разных языка.
А образы? Мне кажется, Яхин не написал бы музыку на такие слова. Вам не кажется, что слова у этой песни серьезнее, чем музыка? Музыка здесь совсем простая. Вряд ли бы этот текст звучал, если бы он был положен на сложную мелодию. Например, если бы Ильяс Камал написал мелодию на этот текст, то у него ничего не вышло бы.
Чтобы понять, что этот плот — это стихотворение, и что он плывет всю ночь, нужно прослушать песню раз двадцать, да еще и почитать текст. Потому что здесь очень сложный образный ряд, спасает только простой припев.

Какой можно из всего этого сделать вывод? Первое — в песенном тексте всегда есть один главный образ. В первой песне это склонившиеся ивы над водой. Во второй — вечерняя Казань. В третьей — голубой туман. И в четвертой — плот, который плывет по реке.
Но есть и дополнительные, поддерживающие образы противопоставления. Чтобы завязалась какая-то история, всегда нужен вспомогательный образ. В первой песне это ивы и соловей. Во второй — вечера Казани и утренний ветер, здесь встречаются настоящий момент и будущее. А вот в песне «Зәнгәр томан» я не нашла такого элемента.
И за основу в песнях всегда берется одно конкретное событие. У Мустафы Нугмана — спуск к воде. То есть всегда есть какое-то одно событие, на котором акцентируется внимание. Например, человек увидел бабочку и дальше размышляет. В «Бөдрә таллар» человек спустился к реке и размышляет. В песне «Казан кичләре» — состояние вечерней Казани. Но там еще нет ностальгии. Ностальгии по ностальгии — как будто придет утренний ветер, мы уйдем и будем скучать по этому вечеру.
В песне «Зәңгәр томан» состояние, когда ты не знаешь — «өметле билгесезлек», состояние обнадеживающей неопределенности. В песне «Төнге сәяхәт» это момент творчества. То есть у каждой песни есть свое какое-то одно, а не разные обстоятельства.
В песне всегда одно и только одно обстоятельство. И только один образ. И этот образ все время повторяется по тексту, все время акцентирует. Получается, что поэт-песенник — человек, который пишет текст для песни, должен найти этот главный образ, который будет акцентом песни. И дальше все время повторять его, чтобы он наверняка запомнился.
В песне очень важно слушать, что говорит композитор. Написание песни — это как игра в футбол. Когда ты забиваешь гол от паса своего товарища по команде.
Например, композитор тебе говорит: «Я оттолкнулся от твоего текста, но у меня вот так пошло. Можешь поменять это место?» А поэт отвечает: «Нет. Ни за что! Это мое видение». И все, песни нет. Поэтому, если работаешь над песней, надо принять позицию песенника и работать вместе с композитором, а не отстаивать свой текст. Композитор воспринимает текст через свой слух, а поэт через смыслы. И в песне очень важно слушать то, что говорит композитор.

Источники фото: realnoevremya.ru